|
Дело Акимова. Барские детки и правосудие
17 сентября 2010 г. в Независимом пресс-центре прошла пресс-конференция: "Дело милиционера Акимова: "Насколько безопасно сотруднику милиции честно выполнять свой служебный долг?"
Ее участники заявили:
Андрей Владимирович Бабушкин (Комитет за Гражданские права): "Особенности дела Акимова заключаются в том, что к ответственности был привлечен заведомо невиновный человек!"
Щеглова Г. К. (адвокат Акимова): "Я встретилась с Сергеем Акимовым незадолго до его ареста (и заключения сначала в ИВС, затем в СИЗО). Акимов рассказал мне, что в ночь с 26 на 27 июня, когда в городе проводилось празднование Дня молодежи, он, вместе с нарядом, был направлен для пресечения массовой драки. Акимов говорил, что увидел, как группа из 10-12 человек избивает троих лежащих на земле. После прибытия (вдобавок к наряду) милицейского "экипажа" драка прекратилась, а Акимов, вместе с другими сотрудниками милиции задержал Сергея Долотова, на которого потерпевшие (Кунавин, Трофимов и Александров) и свидетели указали, как на зачинщика драки. Во время задержания Долотов попытался, отшвырнув Акимова, бежать, Акимов догнал его и сбил с ног подсечкой. Долотов был доставлен в отделение и тут же, после звонка отца, отпущен. Вскоре арестовали самого Акимова, а еще чуть погодя, двух других милиционеров, участвовавших в задержании.
Акимов был обвинен в том, что он ударил Долотова головой о стойку машины, после чего, вместе с другими сотрудниками милиции, сбил его с ног и избил резиновыми палками. Следует отметить, что сразу после задержания Долотов прошел осмотр в приемном покое городской больницы. Ему был поставлен диагноз – сотрясение мозга. Все вы знаете, что такой диагноз может быть поставлен по жалобам пациента на тошноту и головокружение. Ни одного кровоподтека, ни одной гематомы нигде в справке, выданной в приемном покое, не отмечено. Встает вопрос, если он ударился головой о стойку машины, то должны остаться следы. Где они? Где следы от ударов резиновыми палками по различным частям тела?"
По мнению адвоката: "Дело, возбужденное на Акимова, было заказным с самого начала. Сергей Долотов совершил уже третье преступление и снова ушел от ответственности с помощью папы, бывшего начальника РЭО (отдел ГАИ, занимающийся регистрацией и учетом автомобилей) г. Волоколамска (ныне папа переведен на другую должность, но влияние, судя по всему, сохранил)". Также адвокат заметил, что следственные действия по поводу избиения Долотовым и его товарищами Кунавина, Трофимова и Александрова не проводятся. И это несмотря на то, что у Кунавина, Трофимова и Александрова следы избиения (синяки, ссадины, кровоподтеки, перелом носа у Трофимова) присутствуют в полном объеме и документально зафиксированы.
Кравцова Любовь (ответственный секретарь ОНК Московской области) рассказала: "Я вместе с коллегой, Рудыком Эдуардом Яковлевичем посетила Акимова. Парню 21 год. Он пошел в милицию по зову сердца – служить Родине. Выполнял свои служебные обязанности добросовестно, за что и пострадал".
Любовь Кравцова сообщила, что после ареста в камеру к Акимову приходил руководитель следственного управления следственного комитета при прокуратуре г. Волоколамска полковник Берестянский и принуждал давать показания, аналогичные показаниям Долотова (после беседы с Берестянским Акимов пытался совершить суицид). По словам Кравцовой: "По физическому, нравственному и моральному состоянию Акимов сломлен. Человек говорит: "Я же сделал все так, как нас учили!" Человек плачет. Человек не понимает, что происходит. Именно поэтому он и полез в петлю. Спасибо сотрудникам ИВС, которые его достали!"
Сергей Глинин (правозащитная организация "Гражданская безопасность") отметил, что за последние несколько лет количество дел, незаконно заведенных на сотрудников милиции, возросло в несколько раз. По словам Сергея, эти дела походят на дело Акимова – сотрудник милиции, "посмевший" пресечь незаконную деятельность приятеля или родственничка какой-либо шишки, сам привлекается к ответственности "за превышение".
Для полноты картины автор материала хочет отметить, что общее число дел, заведенных на сотрудников милиции, осталось, как по данным присутствовавшего на пресс-конференции представителя УФСИН, так и по данным комитета "За гражданские права", практически неизменным. Так что ни о какой кампанейщине, ни о каких перегибах в борьбе с милицейским беспределом, под которые случайно попадают невиновные милиционеры, речи не идет.
От нежелательного внимания правоохранителей получила дополнительную защиту только очень специфическая, строго определенная категория граждан. В общем, еще одна стадия формирования в Российской Федерации кастового общества успешно пройдена. С чем автор материала и поздравляет читателей.
А. Зимбовский (сентябрь 2010 г.).
Дело Акимова. Когда милиционер отвечает?
Все сомнения в пользу обвиняемого
7 декабря 2007 сотрудники ФСКН оперуполномоченные Гатауллин, Муружев, Унанян и Володькин задержали Алексея Касцова. После задержания последовал допрос, во время которого Касцов был зверски избит. Правда, по версии Наркоконтроля, травмы были получены Касцовым во время захвата, однако автору материала, как, впрочем, и юристам Комитета "За гражданские права" представляется, что телесные повреждения в виде сотрясения головного мозга, ссадин и синяков на лице, обширной гематомы на спине (наличие данных повреждений было зафиксировано судмедэкспертизой), похожи на результаты допроса третьей степени больше, чем на повреждения, полученные при задержании.
Сам же Касцов описывал свою первую ночь после задержания так:
"Как только меня задержали, мне показали наркотики в каком-то конверте и говорят, парень, – вот эти наркотики ты продал. Ты не хочешь сидеть в тюрьме?
Естественно, Касцов заявил: "не хочу!"
– Ну, ты ж попал! – объяснили ему наркополицаи.
В общем Касцов решил выбрать "меньшее зло" и приступил к сбору затребованной наркоконтролевцами за освобождение от уголовной ответственности суммы, обзванивая и объезжая (под конвоем сотрудников ФСКН) своих друзей и родственников. Данное позорище (извиняюсь, мероприятие, необходимое для борьбы с наркомафией) продолжалось в течение пяти часов, а затем один из родственников Касцова наконец, вызвал милицию. В итоге одна из машин (в ней сидели сотрудники Наркоконтроля майор Гатауллин и лейтенант Морозов) была задержана бойцами 2-го батальона ОВО УВД. Другой машине, той, в которой возили самого Касцова, удалось скрыться с места происшествия. У майора при этом были изъяты пакет с порошком белого цвета и 700 тысяч рублей (неплохая у майора зарплата, вы не находите?). Сам Гатауллин объяснил наличие денег тем, что собирался утром покупать мебель, а само свое присутствие в темном переулке – тем, что "остановился посикать" (автор материала надеется, что в момент задержания ему удалось выполнить свое желание). Интересно, что и деньги, и белый порошок в ходе следствия пропали бесследно.
Еще, для полноты картины, стоит отметить, что экспертиза впоследствии не обнаружила на пакетике, "изъятом" у Касцова, ни отпечатков пальцев Касцова, ни пото-жировых следов Касцова. Власов, один из людей, записанных ФСКНовцами в качестве понятого, заявил на суде, что никогда не присутствовал при изъятии наркотиков, другого "понятого" найти и допросить на суде не удалось, причем, по словам его родственников, он, на момент "изъятия" наркотиков у Касцова, уже не жил в Москве. Судья Тимофеев Николай Леонидович, разбиравший дело, в присутствии родителей Касцова, гособвинителя, адвокатов Гришатова В. Г. и Скулиной К. Г., сотрудников конвоя, секретаря судебного заседания, заявил: "Сотрудников Госнаркоконтроля надо сажать, но это не в моих силах!" И посадил Касцова, дав Алексею пять лет лишения свободы.
В возбуждении уголовного дела на наркоконтролевцев было отказано, поскольку, цитирую этот замечательный документ: "Да, возможно, в действиях сотрудников Наркоконтроля и есть признаки преступления, но однако этот факт не доказан, а все сомнения трактуются в пользу обвиняемого".
За отсутствием состава преступления
15 декабря 2006 г. Айгуль Махмутова (журналистка, освещавшая "маленький" строительный бизнес главы глава управы Кузьминки Калабекова) была задержана во дворе собственного дома операми 315 УВД ЮВАО Москвы Куликовым, Копцевым и Кожевиным. Махмутова была избита во дворе (кстати, на глазах у достаточного количества свидетелей) доставлена в милиции и снова избита: руками, ногами и томом уголовного кодекса, также имели место раздевание догола ниже пояса и попытка изнасилования, не достигшая результата не по доброй воле Куликова, Копцева и Кожевникова, а по независимым от ним причинам - из-за вмешательства дежурного по отделению. Наличие у Махмутовой "сотрясения головного мозга, черепно-мозговой травмы, ушибов мягких тканей головы и конечностей" было подтверждено документами скорой помощи, забравшей ее из милиции в больницу, а также документами самой ГКБ № 68. В настоящее время Айгуль страдает от последствий черепно-мозговой травмы (потери сознания, повышение давления, падение зрения). Это также подтверждено соответствующими медицинскими документами.
После выхода из ГКБ Махмутова была брошена в СИЗО, а впоследствии осуждена на 3,5 года колонии-поселения за мошенничество и нападение на сотрудников милиции (оказывается, не опера били ее, а она их). Приговор был вынесен, несмотря на то, что практически все предприниматели, якобы бывшие жертвами Айгуль, свидетельствовали на суде, что никаких противоправных поступков в их отношении Махмутова не совершала, и что районная администрация пыталась вынудить их (предпринимателей) дать показания против А. Махмутовой.
В возбуждении уголовных дел против Куликова, Копцева и Кожевина было отказано "за отсутствием состава преступления".
Неизвестные в форме
4 апреля 2008 года сотрудники ОВД "Сокольники" задержали и избили целую группу неформалов. По словам одного из них, Всеволода Остапова, их били при задержании "руками, ногами и электрошоковыми дубинками", а также в отделении "лупили головой об стенку, лупили табуретками, просто лупили". Данные "процессуальные" действия продолжались, пока у Остапова не начался приступ язвы желудка, а у Кирилла Корязина (еще одного из задержанных) – сердечный приступ. Следует отметить, что наличие травм было подтверждено справками как из травмпункта, так и из больницы. Интересно, что кроме сопротивления во время задержания, ни Остапову, ни его товарищам не было инкриминировано ничего ни в уголовном, ни в административном порядке, так что причина, по которой, собственно, произошло задержание, так и осталась неясной.
27 июня 2008 года адвокату Евгению Черноусову удалось добиться возбуждения уголовного дела в отделе СКП по Преображенскому району. Расследование подтвердило, что нарушения имели место, а далее недрогнувшая рука следователя записала, что установить тех сотрудников, которые их совершили, не представляется возможным.
Более того, было возбуждено уголовное дело на Остапова, за то, что это он напал на милиционера Тарасова. Данное нападение, по словам Тарасова, произошло так: "Я отвернулся от Остапова В. А. и стал вызывать по рации подмогу, дежурный мне ответил, что помощь уже следует. В этот момент Остапов брызнул мне в лицо из газового баллончика и нанес удар в пах".
В итоге неустановленные сотрудники милиции остались неустановленными и по сей день. Остапов получил год условно.
Немножко о природе правосудия
Встает вопрос – что, сотрудники милиции никогда не несут ответственности за превышение, избиение и прочее? Естественно, нет, иногда и несут. Так, младший сержант милиции Сергей Александрович Акимов был 20 июля 2010 года вызван в прокуратуру, обвинен по части 3 статьи 286 УК РФ "Превышение служебных полномочий", арестован и помещен сначала в ИВС, а затем в следственный изолятор подмосковного города Волоколамска (ФБУ ИЗ 50/2). Встает вопрос, что же такого Акимов натворил, что вынудил надзорные органы, обычно стремящиеся спускать подобные дела на тормозах, засунуть себя за решетку?
Ну, так вот, по версии потерпевшего, Сергея Долотова, Акимов в процессе задержания ударил его головой о машину, затем, повалив на землю, избил милицейской дубинкой. Заслуживает наказания? Если было именно так, то вполне. Почему карательная система отреагировала гораздо резче, чем в вышеописанных, гораздо более вопиющих (с чисто субъективной точки зрения автора материала) случаях? Повезло потерпевшему? Рассмотрим материалы дела получше.
В справке, выданной приемным покоем Волоколамской больницы, записано, что у Долотова было "сотрясение головного мозга", и все. Ни синяков, ни ссадин, ни каких-либо других телесных повреждений у Сергея Долотова не зафиксировано. Автору материала, как, впрочем, и экспертам Комитета "За гражданские права", представляется, что устроить человеку сотрясение мозга, не причинив никаких внешних телесных повреждений, вполне можно. И некоторые правоохранители это, увы, умеют и делают, но вот вышеописанным способом (ударив головой о машину, нанеся серию ударов резиновой дубинкой по голове и спине) такого результата добиться достаточно трудно.
Но это еще не все. Сам Акимов утверждал, что он в ночь с 26 на 27 июня 2010 года нёс службу в составе наряда ППС. На пульт дежурного по ОВД поступило сообщение о массовой драке в районе одного из ночных клубов города. Вместе с нарядом Сергей выехал на место происшествия, где увидел нескольких избитых людей, а именно Кунавина, Трофимова и Александрова. Все они указали на Долотова, как на зачинщика драки. После чего Долотов был задержан, одет в наручники (Долотов пытался сопротивляться задержанию) и препровожден. Следует отметить, что показания Акимова подтверждаются показаниями Кунавина, Трофимова и Александрова. Кроме этого, как раз у Кунавина, Трофимова и Александрова имелись, и были зафиксированы соответствующими органами, травмы, достаточно характерные для результатов избиения. А именно, сломанный нос (у Трофимова), ссадины на головах на спинах (от избиения ногами после падения) у всех.
Интересно, что по поводу избиения Кунавина, Трофимова и Александрова было возбуждено уголовное дело, однако следственные действия по нему в настоящее время не проводятся.
Еще более "интересная" история произошла в ИВС г. Волоколамска, в котором Акимов содержался некоторое время после ареста. А именно, Акимова навестил руководитель следственного управления при прокуратуре Волоколамского района Н. Д. Берестянский и долго "уговаривал" дать признательные показания. Помимо всего Берестянский сообщил Акимову, что все сотрудники милиции дали показания в пользу Долотова (что не соответствовало истине), а значит "чистосердечное признание" - это единственное, чем Акимов может облегчить свою судьбу. Акимов решил облегчить свою судьбу иным способом и после ухода Берестянского попытался повеситься. К счастью, сотрудники ИВС успели вытащить Акимова из петли.
Ну и напоследок, объяснение всех странностей. Дело в том, что отец Долотова ранее работал начальником МРЭО ГАИ Волоколамска. Правда, в настоящее время Долотов-старший переведен в другой город, на другую, также начальственную, должность, но старые связи, подозреваю, сохранил. Дальнейшие комментарии, думаю излишни.
В общем, милиционеры действительно иногда несут ответственность за применение силы к гражданам. Происходит это в том случае, если общественное положение "пострадавшего" или его ближайших родственников выше общественного положения милиционера (в случае, если избиение было заказным, имеет значение еще и статус заказчика). Следует отметить, что данное обстоятельство (разница в общественном положении) имеет гораздо большее значение, чем неправомерность или правомерность применения силы. Правосудие, это такая вещь, которая, нравится нам этот факт или нет, имеет четко выраженную классовую природу.
А. Зимбовский (сентябрь 2010 г.).
Елена Тимофеева на свободе
18 августа 2010 г. в зале суда была освобождена активистка движения "Пермские общаги" Елена Тимофеева, жительница общежития по ул. Геологов, 11/2, обвинявшаяся в оскорблении сотрудника милиции и нанесении ему телесных повреждений, не опасных для жизни и здоровья. Днем у здания суда Индустриального района вновь дежурили сотрудники милиции, правда, уже без собаки. Рядом с ними, вроде как под бдительной охраной, находился "потерпевший" Новицкий А. В. Постепенно собиралась группа поддержки арестованной – человек двенадцать, активисты Координационного совета протестных действий и жители общежитий по ул. Геологов, 11/2, Леонова, 43а, и Юрша, 92.
Обвиняемую в этот раз не забыли и доставили вовремя. Группа поддержки прошла в здание суда, адвокат ушел к обвиняемой. У кабинета судьи уже сидел "потерпевший". Слушатели, пришедшие на заседание впервые, были слегка удивлены видом "потерпевшего". Мужчина плотной комплекции никак не соответствовал образу "униженного и оскорбленного", а ко всему прочему еще и побитого хрупкой женщиной.
Тем не менее, это был он, старший лейтенант милиции Новицкий А. В., впрочем, вид у него был задумчивый, если не сказать потерянный. Может быть, его смущал факт, что число граждан, готовых посещать судебные заседания по данному делу, с каждым разом увеличивается. С другой стороны, это могли быть какие-то личные проблемы, ну а может быть повлиял факт недавнего посещения арестантки в СИЗО уполномоченным по правам человека в Пермском крае Татьяной Марголиной и прокурором по надзору. Так или иначе, старший лейтенант был явно не в духе и очень бурно реагировал на вопросы о своем здоровье и лечении, заданные милой девушкой, пришедшей поддержать Тимофееву. "Потерпевший" кричал, требовал адвоката, правда, почему-то адвоката, защищающего арестованную. В конце даже пригрозил, что позовет милицию.
Судья была настроена решительно и объявила, что вольные слушатели заходить на открытое судебное заседание не могут, позвала лишь государственного обвинителя, "потерпевшего", адвоката обвиняемой, ну и, разумеется, саму Тимофееву. Секретарь пропустила тех, кто был приглашен. Видимо, для надежного пресечения "нежелательных лиц" на суде дверь кабинета была тут же заперта на ключ.
Вольные слушатели слегка напряглись: на прошлом заседании "отменили" СМИ, на этом слушателей, кто следующий? Свидетели? К слову сказать, свидетели присутствовали только со стороны защиты – Пирогов и Бурмасова не появлялись.
Тем временем судья Распутина поинтересовалась у сторон вопросом примирения. "Примириться" желали все. Сначала задумчивый и обеспокоенный Новицкий заявил что-то вроде того, что "эта женщина уже понесла наказание, а потому он готов ходатайствовать о прекращении уголовного дела, если Елена перед ним сейчас же извинится". Елена Тимофеева в ответ сказала длинную речь, в которой в конце концов промелькнуло согласие с данной процедурой. На этом месте обвиняемая была прервана судьей, объявившим перерыв для принятия постановления.
"Потерпевший" ушел. Обвиняемую увел конвой. Вольные слушатели и свидетели остались в коридоре, ждали постановления суда. "Ну, что вы, я не адвокат, я следователь...", – прозвучал женский голос. Повернув головы, активисты увидели свидетеля обвинения Бурмасову. Девушка стремительно вышла из кабинета судебных секретарей, заглянула в соседний и быстро удалилась прочь. Больше данный свидетель не появлялся, отсутствовал и второй свидетель обвинения, что касается третьего (а все обвинительное заключение основано исключительно на свидетельских показаниях и рапорте потерпевшего), то он зарегистрирован по месту жительства в г. Южно-Сахалинск. Впрочем, это все было не так уж и важно, поскольку на продолжившемся судебном заседании было объявлено "уголовное дело прекратить, меру пресечения до вступления постановления в законную силу изменить на подписку о невыезде". Елена Тимофеева была освобождена в зале суда.
ИА "ИКД"(август 2010 г.).
Дело Касцова. Трудовые будни бухарских стражников
Немножко про эволюцию
Как некогда заметил известный писатель Кирилл Еськов, "советская милиция, при всех ее многочисленных прелестях и доблестях, была всё ж таки полицией европейского образца. В "лихие/славные девяностые" ей на смену пришли средневековые бухарские стражники, столь красочно описанные в "Ходже Насреддине". А при Путине тех стражников, в свой черед, сменила простая и незатейливая оккупационная армия: "колониальный офицер спьяну перестрелял девятерых туземцев... задавил четверых туземцев на остановке... etc", и правильно, нефиг туземцу попадаться на глаза и под колеса пьяному представителю высшей расы, сам виноват..."
Единственное, в чем автор статьи немножко не согласился бы с почтенным мастером пера – в том, что оккупационная армия бухарских стражников сменила. Увы, многие современные правоохранители ухитряются сочетать в себе худшие качества и солдат оккупационной армии, и бухарских стражников одновременно. Особенно часто такие ребята встречаются в так называемом Наркоконтроле.
Как заработать финансово опущенному
Следует отметить, что изначально та структура, которая сейчас именуется Наркоконтролем, была Налоговой полицией. Потом, в 2003 г., Владимир Путин опустил (финансово) все ведомство сразу, переведя бравых налоговых полицейских на гораздо менее хлебную работу. Почему? Злые языки говорят, что за воровство "не по чину". Автор не знает, так ли это, но может утверждать твердо: по статистике комитета "За гражданские права", во многих регионах РФ число жалоб, поданных на незаконные действия сотрудников Наркоконтроля, превышает число жалоб, поданных на незаконные действия сотрудников всех остальных силовых структур вместе взятых.
Причем частенько люди жалуются не на обычные избиения при задержании, превышение полномочий и т. д, а на поступки, скажем так, "экзотичные" даже по меркам сложившегося в России... "конституционного строя".
Чтобы не быть голословным, привожу один маленький, но очень красноречивый пример.
Обычные процессуальные действия
Итак, 6 декабря 2007 года сотрудниками 5 отдела УФСКН по СВАО г. Москвы был задержан гр. Максимов Денис. У Максимова были изъяты наркотики (действительно изъяты). Кроме этого, в отношении Максимова были проведены процессуальные действия, в ходе которых он приобрел перелом ребер и готовность сделать все, о чем бойцы Нарконтроля попросят.
А поскольку выдать тех, кто действительно продал наркоту, было для Максимова по каким-то причинам затруднительно, он после настойчивых предложений, от которых было мучительно больно отказаться, оговорил некого Алексея Касцова, с которым был немножко знаком. Более того, Максимов согласился участвовать в оперативных действиях против Касцова.
В итоге, по версии Наркоконтроля, Максимов совершил у Касцова контрольную закупку. По версии защиты, 7 декабря 2007 года Максимов позвонил Касцову, заявил, что срочно уезжает, и попросил Касцова передать деньги "другу Васе". По приглашению Максимова Касцов прибыл на ул. Новгородская, получил от Максимова сверток, в котором якобы находились деньги, и был тотчас схвачен сотрудников ФСКН Гатаулиным, Мурыжевым, Унаняном и Володькиным.
Если верна версия обвинения, то встает вопрос, почему:
Ни на пакетике с марихуаной, якобы переданном Касцовым Максимову, ни на трубке, в которой обнаружены частицы марихуаны, не было обнаружено отпечатков пальцев или пото-жировых следов Касцова. Не велись аудиозапись разговора Касцова с Максимовым и видеозапись момента задержания самого Касцова.
Естественно, сотрудники Наркоконтроля, схватившие Касцова, провели над ним все необходимые процессуальные действия. Правда, по версии Наркоконтроля, травмы были получены Касцовым во время захвата, однако автору материала, как, впрочем, и юристам Комитета "За гражданские права" представляется, что телесные повреждения в виде сотрясения головного мозга, ссадин и синяков на лице, обширной гематомы на спине, похожи на следы "процессуальных действий" гораздо больше, чем на повреждения, полученные при задержании.
Приведя Касцова в требуемое для переговоров состояние, сотрудники ФСКН заявили ему: "Или ты платишь, или ты садишься!". Касцов решил выбрать "меньшее зло" и приступил к сбору затребованной суммы, обзванивая и объезжая (под конвоем сотрудников ФСКН) всех своих друзей и родственников. Данное позорище (извиняюсь, мероприятие, необходимое для борьбы с наркомафией) продолжалось в течение пяти часов. Сначала события развивались по плану наркоконтролевцев, а затем вышли из-под контроля, поскольку один из родственников Касцова наконец вызвал милицию.
Увидев правоохранителей, не состоящих в доле, "наркоборцы" бросили Касцова в машине и припустили бежать. Но бойцы 2-го батальона ОВО УВД бегали быстрее.
Невиновен – должен сидеть
Далее перед пойманными с поличным "наркоборцами" нарисовалась весьма безрадостная альтернатива. Та же самая, которая в свое время встала перед всенародно любимым героем "Кавказской пленницы" Сааховым: "Либо я отведу ее в ЗАГС, либо она меня к прокурору". В смысле, за все это кто-то должен был сесть. Конкретно сесть. Понятно, что сотрудники Наркоконтроля сами садиться не желали. Ими были задействованы все имеющиеся в их распоряжение связи, и в итоге 18.11.08 Касцов Алексей Анатольевич, 1982 г.р., ранее не судимый, был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 п.б. ч. 2 ст. 228-1 УК РФ, и осужден к наказанию в виде 7 лет лишения свободы.
Следует отметить, что:
Судья не вызвал и не допросил понятых Власова Р.С. и Побажеева А.Б., якобы присутствовавших при контрольной закупке наркотиков.
Не принял во внимание показания Максимова Д.А., рассказавшего, что оговорить Касцова его заставили сотрудники Наркоконтроля.
Не затребовал детализации телефонных разговоров Касцова с Максимовым (перед "закупкой"), и Касцова с родственниками (после нее).
Не поверил показаниям сотрудников милиции Зайцева О.А., Козлова В.С., Алехина А.А.., рассказавших, что имело место похищение Касцова и вымогательство у него денежных средств, заявив, что бойцы ОБМ ОВО УВД СВАО являются заинтересованными лицами (!).
18 марта 2009 приговор был отменен в суде кассационной инстанции. Затем состоялось новое рассмотрение дела.
Следует отметить, что новый судья Тимофеев Николай Леонидович в присутствии родителей осужденного Касцова, гособвинителя, адвокатов Гришатова В.Г. и Скулиной К.Г., сотрудников конвоя, секретаря судебного заседания, заявил: "Сотрудников Госнаркоконтроля надо сажать, но это не в моих силах".
В общем, Касцов был приговорен к тюремному заключению снова. Посмел пожаловаться на Наркоконтроль в милицию – получай семь лет, как с куста. Такие дела.
А еще стоит отметить, что в 2008-2009 гг. Следственный комитет провел проверку в отношении сотрудников 5-го отдела УФСКН оперуполномоченных Гатаулина, Муружева, Унаняна и Володькина, виновных в злоключениях Касцова, и отказал в возбуждении уголовного дела. Бухарские стражники (извиняюсь, бойцы Наркоконтроля) отделались легким испугом и снова встали на трудовую вахту. Такие дела.
Александр ЗИМБОВСКИЙ (июль 2010 г.).
Дело Речкалова. Никогда не спрашивай лишнего
Представьте, что вы отдыхаете в компании знакомых, представьте, что вам позвонили и сказали, что вашего приятеля забрали в милицию, а именно в ОВД "Лосиноостровский". Представьте, что вы вместе с товарищами подошли к отделению и спросили о судьбе задержанного. Что вам за это по российским законам и понятиям положено? Правильно!
Впрочем, сначала сотрудники милиции соизволили выслушать Святослава Речкалова и его друзей и даже сказали, что разберутся в ситуации. Однако "добрый дежурный", давший сие обещание, вскоре ушел, и больше не появлялся, а вместо него к молодым людям подошли трое в штатском. Эти трое, не представившись и не объяснив, какое собственно отношение они имеют к органам внутренних дел, обратились к молодым людям с требованием немедленно покинуть территорию ОВД во избежание неприятных последствий (по крайней мере так сказанное звучало в переводе с профессионального языка на цензурный).
На вопрос: "А можно мы постоим за забором, где кончается территория ОВД?", - анонимные правоохранители ответили: "За забором тоже территория ОВД!" В ответ на следующий вопрос: "А где эта территория ОВД заканчивается, чтобы мы могли туда отойти?" - одни из блюстителей закона заявил: "где кончается территория ОВД, решаю только я!", а затем снова повторил требование немедленно очистить запретную для простых смертных зону.
После короткой дискуссии молодые люди решили покинуть территорию ОВД и подождать товарища в парке. Трое правоохранителей сопроводили их уход громкой и назидательной лекцией о правах и обязанностях граждан. Я бы с удовольствием процитировал оную речь, ввиду ее большой педагогической значимости, но, увы, за исключением ключевого термина "козлята", все остальное из произнесенного стражами закона напутствия являлось непечатным. Прослушав оный спич, один из молодых людей совершил еще одну, вторую после визита в отделение, ошибку. Обернулся и тоже крикнул в ответ что-то "вежливое".
Гордые сердца евсюковских стрелков, естественно, этого не выдержали. Ведь это им, по всем инструкциям, законам и понятиям, принятым в РФ, дозволено безнаказанно оскорблять окружающих, а никак не наоборот. Разгневанные правоохранители немедленно бросились в погоню за Святославом Речкаловым и его товарищами. Несколько молодых людей были пойманы прямо в парке. Их избили на месте, затащили в отделение милиции, избили снова. Следует отметить, что один из участвовавших в карательной акции правоохранителей бегал с пистолетом наголо и периодически стрелял в воздух. Видимо, этим он хотел напомнить "правонарушителям", что хотя славного Евсюкова уже нет в рядах московской милиции, но дело его все еще живо, и они, "козлята", должны быть благодарны за то, что отделались обычным руко- и ногоприкладством.
Кому-то, в том числе и Речкалову, удалось добежать до соседней улицы. Далее, как рассказывает Святослав: "Я обернулся, увидел, что к нам несется, как ненормальный, какой-то гражданин в штатском. Мы побежали, но с нами была девушка, она бежала очень медленно, потом упала. Я начал ее поднимать, тут на меня сзади налетел этот "ненормальный", сбил меня с ног и начал пинать. Я достал из кармана газовый баллончик и брызнул в него из баллончика". Тут к месту происшествия подбежали коллеги этого "ненормального", уже одетые в форму, и сразу же приступили к исполнению профессиональных обязанностей.
"Меня стали бить по голове руками и ногами, - рассказывает Святослав, - отняли баллончик, все содержимое баллончика вылили мне в глаз, затем меня потащили волоком в отделение. В отделении меня стали пинать, бить по лицу, орать, что убьют, изнасилуют... Я понял, что мне конец, что я умираю, у меня поплыло все перед глазами, и я потерял сознание.
Когда очнулся, меня уже не били, но я был весь мокрый, у меня было такое ощущение, что меня облили водой. Потом меня вырвало. В течение 2-х следующих суток у меня была повторная рвота еще 3-4 раза, точно не помню, потому что был, словно в забытьи, и у меня страшно болела голова. Держали меня отдельно от остальных, вначале заперли в каком-то кабинете, потом пришли и наорали на меня, что я им весь кабинет кровью залил (видимо, избиваемые в милиции обязаны, во избежание порчи материальных ценностей, аккуратно собирать собственную кровь платочком) и отвели в камеру. Обыскали, изъяли все вещи".
Затем С. Речкалова допрашивали следователи, другие сотрудники ОВД и даже лично гражданин начальник ОВД. Ему сообщили, что у сотрудника (тот "ненормальный", как читатель уже понял, был еще и сотрудником ОВД) травма. Как можно получить от газового баллончика травму, Святослав так и не уразумел. Большинство из допрашивающих изображали сочувствие к С. Речкалову, заявляли, что "обе стороны накосячили, было бы хорошо все решить нормально". И советовали Святославу "лучший" для него способ "решить нормально": "скажи, что напал на милиционера в милицейской форме на территории ОВД, потому что испугался за друга, а там тебя выпустят под подписку, дадут условный срок..."
Впрочем, сочувствие было не единственным методом убеждения. "Пришел еще какой-то очень рослый сотрудник ОВД, который не назвался, и заявил мне, что если я не скажу то, что они хотят услышать, то они будут разбираться по-другому!" - говорит Святослав.
В итоге Святослава Речкалова выпустили только под вечер следующего дня, после того как в отделение за ним пришел найденный его товарищами (их освободили раньше) адвокат. Сразу после выхода из отделения Святослав был госпитализирован с черепно-мозговой травмой и сотрясением головного мозга, пролежал в больнице более двух недель. В настоящий момент Речкалов лечится амбулаторно.
Уголовное дело на избивших молодых людей милиционеров так и не было возбуждено. Вместо этого следственный отдел Бабушкинского района СУ СКП России по Москве взял в свое производство протоколы задержания и допросов участников инцидента для решения вопроса о возбуждении в отношение Речкалова уголовного дела по ст. 317 УК РФ (применение насилия в отношении представителя власти). Так что, судя по всему, лица, надзирающие за соблюдением закона, считают, что действия сотрудников ОВД "Лосиноостровский" были вполне правомерны и лежали в рамках поддержания конституционного орднунга (извиняюсь, порядка). Такая их реакция вполне разумна и понятна. А то молодые люди сначала у милиции спрашивать пошли, потом еще куда-нибудь заявятся, тоже что-то лишнее спрашивать будут... Неправильно это, понимаешь. Пресекать нужно. Лучше в зародыше. В общем, да здравствует конституционный российский орднунг! Самый конституционный орднунг во всем мире!
А. Зимбовский (декабрь 2009 г.).
Дело Прокопчука. В жизни всегда есть место Кафке
Иду домой, никого не трогаю
Представьте, что вы возвращаетесь к себе домой. Проходите мимо пустого расселённого подъезда (он соседний с вашим, жилым), и тут навстречу вам выбегает мужик с ножом и полосует вас по предплечью и по лицу. Вы со страху ныряете в нежилой подъезд, мужик с ножом мчится за вами. В итоге, вы в ужасе забегаете в пустую квартиру, прячетесь в туалете и надеетесь, что пронесёт. Не пронесло.
Точнее, мужика с ножом уже пронесло. Он, собственно, именно на вас нападать и не собирался. Судя по всему, он порезал вас просто со страха, потому что вы случайно оказались у него на дороге, а в дом забежал не за вами, а для того, чтобы избавиться от вещдоков (вещественных доказательств, свидетельствующих о совершении преступления), только вот вам это объяснить он почему-то не потрудился.
А кого этот мужик с ножом боялся?
А вот это-то вы сейчас и узнаете!
Узнаете, когда в туалет с молодецким криком и гиком вломятся бравые бойцы разведроты.
Представьте, что военные выволакивают вас из здания, зверски избивают, швыряют в бобик, доставляют в военную часть, где и приступают к проведению основательного интенсивного допроса. Представьте, что после этого с вашей головы снимают вещмешок, и вы видите перед собой обычного милицейского дознавателя. "Он ограбил гражданку Белоцерковскую?" - спрашивает служитель правосудия. "Он!" - хором отвечают бравые российские рэмбо. "Ну ладно, продолжайте", - говорит дознаватель. Форсированный допрос продолжается.
Через некоторое время вы готовы признаться уже во всём...
Если верить материалам дела, две золотые цепочки, принадлежащие потерпевшей, будут изъяты у вас из кармана. Когда? Это вы уже не вспомните. Вашей подписи на протоколе об изъятии не будет.
Представьте, что вы приходите в себя в отделении милиции. Потом лежите в тюремной больнице. Далее следует СИЗО, выход из тюрьмы под подписку о невыезде. Возможно, вам говорят, что про вас забудут, если вы заткнётесь и перестанете жаловаться. Вы, наоборот, пытаетесь добиться наказания лиц, виновных в столь вопиющем и неспровоцированном нарушении ваших прав. Вас снова закрывают в СИЗО, потом проходит суд и выносится приговор.
"Фантастика, Кафка, Гашек! - скажете вы, - Такого быть не может!". Вот и Сергею Прокопчуку тоже, наверное, казалось, что такого быть не может, пока суд г. Борзи (Читинская область) не приговорил его к 8 годам лишения свободы.
Настоящий полковник
Впрочем, по версии борзинских военных и правоохранителей, всё было совсем иначе. А именно, никакого неизвестного с ножом не существовало в природе. С ножом был сам Прокопчук. Вооружившись этим самым орудием преступления, Прокопчук с тремя сообщниками (их личности установить не удалось) вломился в квартиру к гражданке Белоцерковской и ограбил её. Следует отметить, что Белоцерковской ножом только угрожали, никаких повреждений ей нанесено не было (прошу запомнить это обстоятельство, оно очень важно для правильного понимания дальнейшего).
Некий г. Гурулев (настоящий полковник) и гражданка Удовик, проживающие в доме, в котором произошло преступление, увидели неизвестного в маске, выпрыгивающего из окна соседки.
Гурулев по рации вызвал подчинённых ему бойцов разведроты. Оперативно приехавшие солдаты схватили мазурика и доставили его в часть. После того, как преступник чистосердечно признался, его передали сотрудникам милиции.
Телесные повреждения Прокопчук, по версии военных и милиции, получил не в результате применения армейских методов допроса, а в результате прыжка из окна (Белоцерковская живёт на третьем этаже)...
Ни военные, ни милиция ни отрицают, что Прокопчук, находился в части со связанными руками и с вещмешком на голове, однако, по их мнению, признательные показания он дал не под влиянием этого прискорбного факта, а чистосердечно. Врал Прокопчук уже потом, надеясь уйти от ответственности...
Даже если принять данную версию на веру - встает вопрос: кто дал право военным, задержавшим преступника (за что им честь и хвала) не передавать его в милицию, а везти в часть и производить над ним "процессуальные действия" той или иной степени экстремальности?
И кроме этого...
Прыгнув из окна, тяжело обжечь себе яйца
Кроме этого, следует отметить, что Прокопчук действительно жил в соседнем доме с Белоцерковской. Трудно предположить, что человек будет грабить того, с кем можно встретится на следующий день в магазине или на остановке и быть опознанным.
Подъезд, в котором обитал Прокопчук, ближе к окну Белоцерковской, чем пустой подъезд, в котором произошло его задержание. Спрашивается, что мешало Прокопчуку забежать домой, закрыться на собственный замок, и, получив таким образом временную безопасность, спокойно уничтожить вещдоки. Если Прокопчук настолько "альтернативно одарен", что не догадался не грабить рядом с собственным домом и не сообразил спрятаться за собственной дверью - как он мог придумать столь длинную историю?
Далее, по версии военных, Прокопчук, получив при прыжке из окна закрытую черепно-мозговую травму, компрессионный ушиб позвоночника, перелом 2-х шейных позвонков, перелом 2-х спинных позвонков, ушиб мошонки, множественные ушибы, добежал до подъезда соседнего дома, после чего начал, пряча вещдоки, носиться вверх-вниз по лестнице. Выбросил шапочку с прорезями для глаз на балконе квартиры 5 этажа, у окна квартиры 4-го этажа - нож, на кухне перчатки, в туалете - ножны и золотые украшения, после чего забежал на третий этаж, где и схоронился. Данная активность и скорость передвижения представляется плохо совместимой с тяжестью полученных травм.
Также непонятно, почему Прокопчук, выкинув драгоценности, оставил у себя в кармане две золотые цепочки. На развод?
Далее, Введенский, один из военных, бравших Прокопчука, на суде вспомнил, что видел кровь на лице и руке пленного. Если неизвестного злоумышленника, порезавшего Прокопчука ножом, не было - откуда эта кровь? Совесть угрызла?
Следует отметить ещё одно важное обстоятельство - на ноже, найдённом на четвёртом этаже, были (это отражено в протоколах) бурые пятна, похожие на кровь. Кровью Белоцерковской эта кровь, как отмечалось выше, быть не могла. Понятно, что если бы экспертиза показала, что кровь принадлежит Сергею Прокопчуку - это полностью подтвердило бы его версию событий. Экспертиза проведена не была. Собственно, нож вообще исчез из дела, потерялся по невыясненным причинам. Был вещдок и... как корова языком. Другие экспертизы, способные ответить на вопрос, были ли вещдоки в руках Прокопчука (дактилоскопическая (с ручки ножа), биологическая (исследования волос с шапочки), потожировых следов (с ножен и ручки ножа), и др.), также не проводились по неясной, точнее, по вполне ясной причине.
На суде выступили свидетели, подтвердившие слова Прокопчука о том, что военные избили его во время задержания. Сами разведчики категорически отрицают, что ими было осуществлено данное "процессуальное действие". И, наконец, медчастью СИЗО было зафиксировано наличие ожогов первой и второй степени на ягодицах и мошонке Прокопчука. Если верить Прокопчуку, происхождение этих повреждений понятно (Сергей говорил, что его не только зверски избивали, но и жгли кипятильником и электротоком), но как можно обжечь себе яйца, прыгая из окна?
В общем, что тут ещё сказать, только одно: пока представители силовых структур не будут отвечать перед обществом за каждое содеянное ими преступление (извиняюсь, превышение должностных полномочий), в жизни любого человека может совершенно неожиданно найтись место для Кафки.
А. Зимбовский (май 2009 г.).
|
